Действенность печатного слова

Издательский дом «Губерния» выпустил в свет книгу Леонида Попова «Дневник провинциального журналиста». \
\

Издательский дом «Губерния» выпустил в свет книгу Леонида Попова «Дневник провинциального журналиста».

Книга посвящена 75-летию челябин-ской областной прессы и снабжена целым рядом обозначений: «массово-политическое издание», «автобиографический сборник», «с комментариями из XXI века». Но не в обозначениях дело, и даже не в содержании дневника, который автор вёл начиная «с седьмого класса коркинской средней школы № 1» (то есть с 1951 года). А дело в том, что книга может и должна быть прочитана как реквием эпохе советской прессы. Правда, автор вовсе не собирался писать реквием, а как раз напротив – говорит о вечных ценностях в Настоящей Журналистике, допуская, что всё может быть исправлено – стоит только прислушаться к голосу истории. Но «голос, душа и детище своего народа» – как названа здесь отечественная пресса – это, скорее всего, меморат (так историки и фольклористы называют устные истории от первого лица), воспоминание о минувшем времени.

Действенность печатного слова
Леонид Попов судит сегодняшнюю газетную жизнь с позиций полувекового журналистского опыта. Вся книга написана для того, чтобы доказать читателю и убедить его – прежняя печать была действительно частью общенародной жизни, а сегодняшние газеты – слёзы по сравнению с теми временами. И главная позиция здесь одна – раньше критика со страниц газеты мгновенно перемещалась «куда следует» – созывались совещания, проводились собрания, принимались меры – и отчёт об этом немедленно публиковался в газете-«зачинщице». Теперь газета занимается «информированием», отделы писем повсеместно упразднены за отсутствием самих этих писем: читатель не верит в то, что газета хоть что-то может поправить, газета соглашается с этим неверием.
Несомненно, возвращение действенности печатного слова могло бы способствовать росту тиражей и влияния прессы – в том числе местной, очень близкой своему читателю. Но чем же обеспечивается механизм этого воздействия? Автор не наивен, он понимает, что советская пресса была частью государственной машины, и видит выход из сегодняшних проблем в союзе прессы и государства.
Разумеется, с точки зрения уже ставших привычными демократических лозунгов всякий «конклав» с властью однозначно чреват потерей всякого подобия свободы. Газета станет «рупором» конкретных интересов конкретных чиновников – ведь «государство» сегодня вовсе не «власть рабочих и крестьян», и уж, конечно, не власть «избранников народа», а некая группа лиц, действующих в меру своего разумения, не всегда безупречного. И такая газета доверия у читателя тоже не вызовет – всякий будет знать, что это газета «Юревича», а эта, скажем, «Сумина». В этой приватизации голоса прессы уже заведомо есть прогноз результата: газета получит свободу от рекламы и пиара «мелких заказчиков» и обернётся пиар-изданием «хозяина».
Однако автору важно доказать, что не всегда же «государство» – это «плохие» и «жадные»! Есть же и там честные, справедливые, стремящиеся к решению важных социальных задач. И почему бы им не попробовать создать государственную газету – настоящего помощника и друга читателя, способного менять жизнь к лучшему, имеющего действенный голос.
Но здесь возникает вопрос: что значит «государственная поддержка СМИ»? Ведь это значит, все такие средства массовой информации – общественные. Государство существует на налоги, взимаемые с граждан. И одно дело, когда рядовой гражданин знает, на что истрачены его деньги, а другое – когда деньги эти расходуются «незримым властителем». Тогда газета чувствует себя зависимой не от тысяч читателей, голосующих за издание подпиской, а от этого посредника-медиатора.
И всё же стоит вместе с автором вспомнить времена, когда публикация в газете была поводом к принятию позитивных и конструктивных мер. Много ли чиновников сегодня реагируют на материалы, задевающие их компетенцию? И как реагируют? Судятся с газетой?
В дневниковом сюжете от 13 февраля 2003 года автор рассказывает о вечере памяти А.Т. Тарабрина, проработавшего в должности редактора «Златоустовского рабочего» четверть века. В своём выступлении Леонид Попов назвал три основных урока, которые он вынес из общения с Тарабриным: «1) умение выстраивать отношения с городской властью так, чтобы быть полезными для граждан и не утрачивать профессиональной самостоятельности, 2) развивать и крепить рабкоровское движение… 3) добиваться высокой действенности печатного слова». Четверть века долой – а первый пункт становится все более актуальным, второй всё более фантастическим, а третий – утопической мечтой-целью, которая, к слову сказать, и движет прогресс.

От «Горняцкой правды»
до обкома КПСС
Вряд ли история карьеры советского времени может вызвать сегодня однозначное понимание. Одно дело – трудовая вахта (лет сорок в шахтах и забоях), другое – путь от журналиста шахтёрского городка до заведующего сектором обкома КПСС. Здесь как раз и возникает момент читательского выбора – как воспринимать воспоминания Леонида Попова: или перед нами журналист, сумевший на всех постах остаться прежде всего журналистом, или партийный функционер, сознательно избравший журналистское поприще в качестве лестницы в небо.
Ведь когда ему предложили перейти из «Горняцкой правды» в «Копейский рабочий», фактически он должен был оставить родной город, где жил, учился, реализовывал журналистское призвание. И он откровенно пишет: «…я хорошо знал, что обком не просто перемещает, а подбирает кадры, и оказанным доверием следует дорожить». А в мае 2002 года он вновь обращается мысленно к малой родине – как-то грустновато начинается стихотворение об этом: «Я продал соседу родительский дом…»
Но страницы дневника показывают, что Попов и в «Копейском рабочем» работал вовсе не как «временщик». Это была настоящая «история успеха» – и, кстати, история советской печати, так плоско и линейно воспринимаемая сегодня, даже будущими профессионалами – студентами-журналистами, предстает перед нами в совершенно новом виде. Здесь содержание редакционной деятельно-сти оказывается бесценным свидетельством советской практики управления прессой – это и чёткая привязка изданий к жизни городов и районов, и задача добиться высокой подписки на газету, и стремление к совершенствованию условий труда. Перед нами предстают не безмолвные исполнители некой «высшей воли», но искренне и во многом уникально планирующие диалог с читателями журналисты…
Но раз обком заметил Попова как сильного человека, обладающего не только журналистским талантом, но и организаторскими способностями, то карьера должна была состояться. И вот – Москва, ВПШ при ЦК КПСС… А потом – обком. Логично и даже неизбежно.
В книге есть целые страницы совершенно искреннего цитирования Ленина, Маркса и Энгельса. Это не может не вызвать уважения – Леонид Попов и сегодня черпает вдохновение и поддержку своим мыслям в статьях забытых и задвинутых в подвалы библиотек классиков марксизма-ленинизма. Перечитывая эти строки в контексте его книги, читатель убеждается: автор «Дневника» глубоко уверен в том, что общенародное государство – справедливое общественное устройство, а мысли о подчинённости печати общему созидательному делу – единственно правильные. Но как же быть со всеми перегибами и нарушением демократии?.. На все эти вопросы у автора есть простые и внятные ответы – исходя из системы ценностей, которую он поддерживает.

Авторская модель
управления прессой
Хотя книга представляет собой дневник с комментариями из сегодняшнего дня, перед нами, несомненно, концепция и даже «руководство к действию». Автор недвусмысленно призывает читателей опомниться: кругом слышны громкие лозунги о растущей роли СМИ в обществе, но ни одна из организаций (не исключая «правящей партии») не ставит вопросов управления прессой, контроля над нею. И когда в 2008 году появилось поручение Правительства новому министру «осуществить надзор и контроль за СМИ», то это было не вопиющим нарушением демократии, а логичным следствием развития отношений «власть – пресса». Автор не просто приветствует это действие, но отмечает «ненормальность» проволочек в сфере контроля и управления прессой. Очень важно понять, что размышления эти вписаны в контекст обкомовской части дневника, последняя запись которой лаконична и пугающе эмоциональна: «Сегодня в обкоме КПСС получил расчёт и трудовую книжку. В ней записано: “Освобождён в связи с прекращением деятельности организации”. Указом Президента Б.Н. Ельцина деятельность Коммунистиче-ской партии РСФСР приостановлена. Нужны силы, чтобы всё это пережить». Всё время пребывания в обкоме КПСС Леонид Попов занимался управлением прессой самым непосредственным образом: он должен был сам составить план и подобрать эффективные меро-приятия (пресс-конференции, зональные летучки, совещания), ему приходилось «подбирать кадры» (как когда-то обком двинул его на ответственный пост редактора «Копейского рабочего», где фактически пришлось применять «антикризисные» меры).
К 55-летию творческой деятельности нашего земляка
Куда девалась нормальная пресса?
И вот такой опыт остаётся в прошлом. Правильно ли это?

Раздумья в отсутствие вчерашней эпохи
Во-первых, не выключаться из жизни. Прекрасный пример активного укрепления в пространстве, поменявшем свои параметры. Автор демонстрирует блистательную способность адаптации при сохранении прежних убеждений. Наверное, он совершенно прав, когда говорит о том, что демократия повела себя как диктатура по отношению к «инакомыслящим», к тем, кто видел в социалистическом строе идеал, а советскую власть при всех её недостатках считал реальным достижением государственного управления. Журналист молчать не стал. Его книга «Встречи в пути» посвящена смутным 90-м годам, и оценка переменам в стране дана резкая. Попов шёл по пути Нины Андреевой с её знаменитой статьёй «Не могу поступиться принципами» (впрочем, и по пути Льва Толстого с его «Не могу молчать»). Этот – протест-ный – путь угнетающе тяжёл именно потому, что принципиальный человек не может снискать в определённых кругах понимания. Уважение – да, но не понимание. Он остаётся чуждым, ненужным «новой системе». Но не сидит сложа руки! То служба занятости, то встречи с журналистами-единомышленниками и оппозиционерами, то собственно журналистская работа, как, например, очерк о семье, где трое старших потеряли работу. По мнению автора книги, одна из причин – утрата единственно верного курса на созидание справедливого общества. А он собирается этот курс поддерживать, причём поддерживать страстно.

Вот был бы Попов карьеристом…
…он бы «перекрасился» сразу после смены власти. Но он этого не сделал. Вот твердит своё: надо развивать муниципальную и государственную печать. Если представить, что администрация газету учреждает не для борьбы с конкурентами и не для блокирования их, а для того чтобы превратить издание в реально действенный печатный орган, то тогда ясной станет его логика. Был бы Попов карьеристом, он не писал бы едко и как-то старомодно о современных СМИ… В молодые годы, до того, как стать руководителем прессы, он восемь лет был литсотрудником и заведующим промышленным отделом городской газеты. Но именно после 1991 года становится окончательно ясно, что Попов – журналист. И круги его возвращаются к многочисленным встречам с коллегами – к той же «Горняцкой правде», к родному Коркино; сколько бы событий ни происходило в городке – на каждом из них он обязательно присутствует. Был бы Попов карьеристом, вряд ли бы так тепло, даже как-то болезненно задушевно говорил он о своих одноклас-сниках и одноклассницах, собирающихся в Коркино так дружно, что любой позавидует. Вряд ли бы он вёл такой подробный хронометраж жизни других людей – тех, с кем его столкнула жизнь. Ну несомненно, дневник журналиста так или иначе превращается в заготовку будущих материалов… И всё же дело вовсе не в «прагматизме».
Леонид Попов бьётся за возвращение «нормальной прессы». Прессы, которую контролируют не с точки зрения «идеологии», а именно с точки зрения профессионализма, разнообразия и всеохватности тем, с позиции усиления её действенности. Светлая и не простая мечта, но именно она движет его пером, даёт ему энергию и творческий задор. Может, это и есть настоящая карьера?

Марина Загидуллина
зав. кафедрой теории массовых коммуникаций ЧелГУ, доктор филологических наук, профессор

Поделиться

поделиться: