Эксперимент

–– Вот шельмец, –– с какой–то гордостью произнес папаша.–– Полюбуйтесь–ка, тут просматривается явный талант. Все соразмерно: глаза, рот, уши, а усы.–– И, спохватившись,–– ведь его пригласили не для оценки способностей сына, а для оценки ущерба, нанесенного сынулей школе,–– Иван Петрович деловито спросил у директора:\
–– Но позвольте, как можно было учителю просмотреть такое озорство? Он что спал, ваш учитель, на уроке или в окно смотрел? Да я бы его, сорванца, за ухо и в угол…\
–– За ухо нельзя,–– прервав тираду папаши, заявил директор,–– учитель на уроке не спал…А впрочем, хотите эксперимент?

Иван Петрович замялся.
–– Какой еще эксперимент? Что я подопытный кролик?
–– Очень простой –– серьезно продолжал директор,–– я буду исполнять роль вашего сына, а вы будете вести урок. Попробуем?
–– Попробуем,–– промямлил Иван Петрович, он еще не совсем понимал, какой подвох, какую каверзу хочет ему преподнести директор, но что вся эта затея с экспериментом неспроста, был уверен на сто процентов.
Попробуем, но что я должен делать?
Вы, по профессии инженер–механик, рассказывайте о достоинствах какой–нибудь новой техники. Есть у вас такая?
–– Ну как же –– воспрянул духом Иван Петрович,–– только что получили канадский трактор. Вот машина скажу я вам, загорелся инженер–механик, и орудия к нему…сказка!
Все на кнопках, кондиционер…,–– все больше и больше увлекался Иван Петрович.
–– Отлично! Из Вас получился бы хороший учитель. Продолжайте, а я сяду за парту,–– улыбнулся директор, он прошел по рядам парт и опустился на ту, где была нарисована смешная рожица.
Несколько минут в классе слышался восторженный голос Ивана Петровича.
–– Спаренные колеса не уплотняют землю, растения развиваются на всей площади равномерно.
Директор с неподдельным интересом слушал «Урок» папаши озорного ученика. Где еще он мог получить такую информацию о новой технике.
–– Вы только представьте себе, –– зерно попадает в землю не самолетом, а при помощи…
Иван Петрович встретился глазами с «учеником». Тот показывал на часы, мол, пора закругляться, кончать  эксперимент.
–– Так я еще и половины не рассказал. ––  Иван Петрович подошел к парте, где устроился директор школы, увидел смешную рожицу, вырезанную его талантливым сынулей, смутился. Но еще более привело его в замешательство творение «ученика», которому он с увлечением рекламировал  импортную технику. Ученик показывал учителю великолепный шарж на него, на «учителя». Иван Петрович был поражен. «А ведь это я чика в чику: и начинающая редеть шевелюра, и даже всегда чуть набок галстук.
–– Когда Вы успели? Ведь я с Вас глаз не сводил…
–– Будем считать: учитель вашего сына реабилитирован. Вот такой же увлекающийся, как показали себя на эксперименте Вы, и учитель Вашего сына.
Мужчины вернулись в кабинет директора.
–– И что же я должен делать в данной ситуации?–– растерянно говорил Иван Петрович.
–– Есть два варианта,–– раскрывая одну из папок, лежащих на столе, –– сказал директор.–– Мы заменили всю мебель. Особенно трудно было подобрать парты. Знаете ведь, нужно учитывать удобства в пользовании, цену, наконец. Теперь все позади. Осталось самое малое –– беречь мебель от варваров. Иван Петрович при последних словах поежился, опустил голову и, кажется, покраснел.
–– Нашел!–– весело произнес директор.–– Счет нашел. Пятьдесят парт… Сумма
Девяносто четыре тысячи, одна парта обошлась в одну тысячу восемьсот шестьдесят рублей.
–– Позвольте! Позвольте,–– закипятился Иван Петрович, пустячный рисунок, детская шалость и почти две тысячи рублей? Абсурд какой–то…
–– Есть другой вариант,–– не обращая внимания на возмущение Ивана Петровича, продолжал директор,–– отремонтировать парту так, чтобы вы не отличили вашу парту от рядом стоящей. Выбирайте!
––  Ну, это другое дело,–– расплылся в улыбке Иван Петрович.–– Отремонтировать –– это нам подходит. Завтра же сама придет, и все будет сделано по вашему требованию.
–– Краска, кисти –– все ваше, и работать будете в выходные дни,–– строго закончил директор школы.–– До свидания!
–– Всего…
–– Ну, что там стряслось?–– встретила Наталья Ивановна мужа.–– Чем отличился наш сын?
–– Да так… Пустяки. Из мухи слона сделали.––  В голосе Ивана Петровича прослеживалась раздражительность и еще что-то недосказанное.
–– Ты что–то скрываешь, Иван Петрович. Из–за «мухи» директор не стал бы приглашать папу. Из-за «мух» обычно вызывают мам.
–– Понимаешь. Наш сын испортил парту. Не так уж и испортил, нарисовал там что-то.. Рожицу смешную. Придется тебе сходить. Два варианта: либо купить, либо отремонтировать парту…
Наталья Ивановна  по сбивчивому рассказу мужа поняла, что дело не «мушиное», дело серьезное. Она решила узнать все сама на месте. Почему нужно покупать новую парту? Не погром же устроил в школе их тринадцатилетний сын.
Директор назначил встречу в послеобеденное время, когда уже закончились занятия. К большому недоумению Натальи Ивановны он не распекал сына, ничего не говорил он и о «двойках», о трудных детях, о равнодушных родителях, а как-то душевно, дружески.
––Вот и отлично, что пришла именно мама, папкам вечно некогда. Идемте, я вам покажу школу.
–– В этом году нам удалось неплохо отремонтировать кабинеты.
Директор одну за другой открывал двери кабинетов, проходил по рядам парт, по–хозяйски, бережливо дотрагивался  до крышек столов, классных досок, испускающих мягкий, успокаивающий свет.
Накопившееся от разговора с Иваном Петровичем раздражение постепенно исчезало.
На смену ему пришло радостное настроение. Экскурсия по школе ей нравилась. Она мысленно сравнивала те классные комнаты, кабинеты, в которых пришлось ей учиться и эти, блиставшие чистотой.
Директор замедлил шаги, остановился. Наталья Ивановна вынуждена была оглядеться. Взгляд ее задержался на парте, на крышке которой красовалась смешная рожица. Но она почему-то не вызвала улыбку на лице Натальи Ивановны, а досаду, протест, негодование. Так мешала эта рожица тишине, красоте, уюту классной комнаты.
Чувства рвались наружу. И это проявлялось  на лице Натальи Ивановны в угасшей улыбке, в сдвинутых сердито бровях, в плотно сжатых губах. Хотелось крепко выругаться. На стройке так и поступила бы. А здесь взяла себя в руки.
––Спасибо за экскурсию, Петр Иванович, будем ремонтировать.
––Знаете, Наталья Ивановна, меня больше волнует психологическая сторона поступка вашего сына. Мне кажется, что он надеется отделаться одним–двумя мазками кисти по парте и прослыть героем в школе, озабоченно сказал на прощание директор.
–– Я подумаю.
Всю дорогу из школы домой Наталья Ивановна обдумывала свои последующие действия. Что она скажет сыну. Отругает? Накричит?
За «двойки» ругаем, за шалости ругаем, заинтересовался сигаретами опять ругань… Испортил новую мебель…Наталья Ивановна вспомнила грязное пятно в ослепительно чистом, уютном кабинете. Наталья Ивановна –– сама строитель, знала цену каждому кирпичику, уложенному в стену, каждому шкафу, каждому креслу в интерьере комнаты, и ей было очень обидно видеть, как в подъездах только что сданных в эксплуатацию –– понимай-принятых жильцами зданий валялись окурки, банки из-под пива, а на стенах, на дверях лифтов красовались смешные рожицы, вроде тех, что нацарапал на новенькой парте их сынуля.
–– Нет! –– вслух рассуждала Наталья Ивановна,–– надо докопаться до тайников души, найти такую сторону, чтоб она зазвенела тревожно в сознании ребенка. Стыд, а не геройство должен испытывать человек за подобные  дела… Сын не устроил в школе погрома, но поступок этот, если неправильно на него отреагировать, последствие его будут похуже погрома. Назавтра такие человечки появятся на партах в других кабинетах. Надо найти достойный ответ этот смешной рожице.
–– Говорить ничего не стану. Будем работать. –– Решила Наталья Ивановна.
Сын, конечно, знал, что папу вызвал на ковер по важному вопросу сам директор школы Петр Иванович и ждал важного разговора с отцом, но не расстраивался, не переживал. Дело-то пустяковое.
–– Подумаешь, нарисовал…Один я что ли рисую? Первый раз что ли? Ну, постыдят… Ну, сунут в руки тряпку…Ну, повожу по крышке, грязь размажу, технички уберут… Ну спросят: «Будешь еще так делать»?
Тут Саша усмехнулся, а потом и вовсе рассмеялся от души.
–– Они (учителя) думают: мне будет очень стыдно, очень трудно сказать: «Я больше не буду, честное слово, не буду!». «Ха! Да хоть сто раз! Что мне будет, если нарушу честное слово, данное учителям? Да ничего! Если бы я пацанам нарушил честное слово, мне бы досталось,  а учителям…
Что это за честное слово, которое можно нарушить, не сдержать? В каком случае можно нарушить, и в каком нет?
Нарушить данное честное слово нельзя, если за нарушением последует наказание. Неважно какое, но обязательно последует.
И нарушить данное честное слово можно, если за нарушением не последует наказание. Саша вспомнил, какой строгой бывает на стройке  его мать. Ее побаиваются и уважают строители. Областная газета в заметке «Слово сдержали» пишет: «…Дом комиссия приняла с первого раза и отметила высокое качество  отделочных работ». Это мамина работа,–– с гордостью подумал парнишка.–– Интересно, а если бы мама была директором школы, как она поступила бы со мной за ту кляксу? Если бы мама, была директором я нарисовал бы на парте того смешного человечка? А честное слово, данное маме, я мог бы нарушить?
А папе –– мог бы? Что в итоге?
–– Оказывается, я –– жалкий трусишка, слабак. Если твердо знаю, что вздуют,–– держу слово. Если с меня, как с гуся вода да плевал я на слово, пусть оно и честное, так получается? Похоже, что так. Такой крошечный инцидент, детская шалость, а сколько людей головы ломают, спать не могут спокойно. А больше всех достается, пожалуй, директору.
–– А мать, по–моему, покрепче попаши будет,––  размышлял после ухода Натальи Ивановны директор,–– немногословна, а в душе буря. Совершенно другая реакция».
В душе Петра Ивановича тоже, «шумела буря». И негодует его учительская душа давно. Да сразу же, как он переступил порог школы. Претензии к школьному воспитанию детей. Да есть лично сейчас системное воспитание? А она, система, должна быть. Есть же какие-то основы, фундамент общечеловеческих ценностей.
Уважению к ним, к этим ценностям, и должны быть направлены усилия семьи, школы, государства в любой экономической формации: капиталистической ли, социалистической ли, другой какой.
Любовь (не секс, что сейчас рекламируется и словесно, и печатно, и в картинках, а любовь, ради которой, хоть на плаху!) семья, земля, природа, добродетель, трудолюбие –– эти ценности вечны, постоянны, не отделимы от порядочного, если хотите –– настоящего человека.
Так почему бы воспитание этих качеств у детей не воплотить в Закон, в обязательную программу? Такого федерального закона нет. А без такого закона, без системы в воспитательной работе в жизнь из школы выходят в большинстве своем посредственные граждане.
Думал, директор, думал и еще больше возмущался. А почему надо ждать, пока такой закон придет? Может, сейчас Москве не до школьного закона… Принять свой закон! На что-то же способны наши законодатели… Зазвонивший телефон прервал философские размышления Петра Ивановича. Он узнал голос Натальи Ивановны. Она спрашивала, кто в выходные дни примет их с сыном в школе и кто примет у них работу.
–– Что-то с моими предками происходит,–– терялся в догадках Саша.–– Оба побывали в школе, а со мной ни слова. Обычно после визита в школу нападают со всех сторон, не успеваешь оправдываться, а тут –– молчок. Наконец не в силах больше пребывать в неведении Саша обратился к матери с самым невозмутимым выражением лица.
–– Ма, а чего это ты ходила в школу?
–– Была такая необходимость,–– спокойно ответила Наталья Ивановна.–– Завтра еще придется пойти вместе с тобой.
––Ха! –– засмеялся Саша.–– Завтра в школе делать нечего. Ты забыла, ма, что завтра –– выходной. У нас завтра  игра с «бобрами». И я занят.
–– Мы идем в школу,–– твердо сказала мама.–– И ты приведешь в порядок парту, которую испортил. Парень не стал спорить.
–– Только-то? –– рассудил Саша. Пару раз мазнуть…Я еще и на игру успею.
Оказалось: «пару раз мазнуть» –– совсем не простое дело. Сначала Саша с Натальей  Ивановной пошли в магазин, выбрали банку краски и две широкие кисти. Причем, мать долго выбирала цвет, читала вслух на что наносится краска: на дерево, или на металл, где она дольше держится: в помещении, или на открытом воздухе. Ее почему–то интересовала цена. Несколько раз она переспрашивала продавщицу, какая цена той или иной краски.
Совсем юная девушка –– продавец вежливо отвечала дотошной покупательнице.
––И, пожалуйста, оберточной бумаги два метра. Закончила торг Наталья Ивановна.
–– Ма! А это зачем?–– протестовал Саша, там и делов–то. Раз, два и готово!
–– Не делов, а дел… Не будем же мы пачкать еще и пол в классе.
«Раза два мазнуть» растянулось почти на целый день. Среди тринадцати парт Сашина ничем, кроме смешной рожицы не выделялась. И, если бы колер краски совпадал с колером парты, возможно эксперимент завершился бы пораньше. Но первые же мазки показали, что придется красить всю крышку.
–– Готово!–– Саша деловито начал завертывать кисти в бумагу.
––Вы нам испортили весь интерьер!–– сердито заявила зашедшая принять работу завхоз школы.–– Посмотрите сами!––Это же безобразие! Безвкусица! Среди тринадцати парт торчала одна ––  явно овца не из этого стада.
–– Красьте всю парту! Покрасили. Еще хуже! Свежевыкрашеную парту хоть выбрось, так неприятно она выделялась среди некрашеных.
–– Придется покрасить все  парты. Бери кисть! Да аккуратней работай еще и пол придется обновлять,–– строго скомандовала Наталья Ивановна.
Краска закончилась на шестой парте. Пришлось бежать в магазин.
–– Еще одну такую же,–– показывал юной продавщице пустую банку запыхавшийся Саша.
И они, Наталья Ивановна и Саша, покрасили все тринадцать парт.
Какой уж тут стадион? Какая игра с «бобрами». А Наталья Ивановна была очень довольна. Директор школы Петр Иванович, как ни старался, не мог найти ту парту со смешной рожицей.
–– Отличная работа–– сказал директор школы.–– Думаю, и психологический эксперимент удался.
P.S. Удался ли? С одного-то раза?
Рослый майор, прошедший «Афган» и только что вернувшийся из Чечни (это Саша) смеется:
– Удался во всех отношениях. Покажу газету сыновьям: Алешке и Димке, пусть себе на ус мотают.

Поделиться

поделиться: