Движение жизни

26 декабря на сцене ДК «Октябрь» пройдет эстрадное шоу «Песня года». Помимо вокалистов в нем примут участие танцоры из ритм-балета «Галатея» и ребята из студии классического танца «Фуэте». В преддверии праздников мы решили встретиться с руководителем этих двух замечательных коллективов – талантливым хореографом, педагогом-постановщиком и модельером сценического костюма Светланой Синько\
\

Алла Лесовская

Движение жизни

26 декабря на сцене ДК «Октябрь» пройдет эстрадное шоу «Песня года». Помимо вокалистов в нем примут участие танцоры из ритм-балета «Галатея» и ребята из студии классического танца «Фуэте». В преддверии праздников мы решили встретиться с руководителем этих двух замечательных коллективов – талантливым хореографом, педагогом-постановщиком и модельером сценического костюма Светланой Синько.

– Светлана Николаевна, как вы сами попали в балет? С чего все начиналось?

– В детстве я занималась в магнитогорской образцовой студии классического танца у педагога Михаила Хафизовича Муртазина. Мой интерес к балету, возможно, возник еще в те далекие времена, когда по телевизору можно было смотреть или съезд КПСС, или классические постановки. И, конечно же, я выбирала второе. В свое время очень нравилась «Русалочка», где балерина в пуантах порхала над сценой, и, естественно, мне хотелось того же. Мама привела меня семилетней девочкой во Дворец культуры Магнитогорска. И хотя к тому времени запись в балет закончилась, меня взяли, предварительно оценив данные. Я занималась там до четвертого класса, а затем поступила в Пермское хореографическое училище. Но поскольку я часто болела (к слову сказать, в детстве была маленькой, худенькой, слабенькой), через два года мама забрала меня оттуда. Пришлось вернуться в прежний балетный коллектив, к Михаилу Хафизовичу. Это прекрасный педагог с великолепными данными (его подъему стопы завидовали все девушки),  к которому я до сих пор испытываю чувство благодарности. Его жена была нашим концертмейстером. После окончания десятого класса возникло желание поступить в институт культуры, но мама была против этого. В результате я стала музыкальным работником в детском саду.

– А вы параллельно с балетом занимались музыкой?

– Да, естественно, по классу фортепиано. Мне даже удалось какое-то время побыть музыкальным работником. Но это не стало призванием. Мне уже нравилось придумывать танцевальные постановки – не простенькие детские танцы, которые я уже давно сочиняла, а сложную хореографию на пальцах. Поэтому, поступив в местное Музыкальное училище имени Глинки, учиться не стала, а заявила, что лучше проработаю год техничкой. Мама сразу в рев, но, к счастью, пришла подружка и предложила попробовать свои силы в фотографии. Тогда этим делом я не увлекалась, но отучиться нужно было всего год, решила испытать свои силы. В результате фотография меня затянула профессионально.

– Как попали в Снежинск?

– Однажды в Магнитогорск приехали агенты – набирать людей для работы в Снежинске, в результате взяли двоих. Вначале я была ретушером (в то время ретушировали черно-белые негативы и снимки), а спустя два года стала фотографом, работала в здании магазина «Солнечный». 

–А как же танцы?

– Сложилось так, что одному мальчику нужна была партнерша для бальных танцев и он пригласил меня. Хотя мне было достаточно тесно в этих рамках и хотелось свободного движения, я согласилась.  К тому времени у меня уже появились друзья в городе, и они сказали, мол, почему бы тебе не набрать группу девчонок и не заниматься с ними тем, что нравится тебе. Тогда уже существовал молодежный клуб, где собирались приезжие из Москвы, Санкт-Петербурга, Тулы, Екатеринбурга, Челябинска. В дальнейшем его назвали «Веселый Антон». В этом клубе мы и выступали.

Управлять коллективом оказалось тяжело: я была молода, а в нем занимались люди взрослые, каждый со своим характером. Опыта работы явно не хватало, как, впрочем, и соответствующего образования. Я все еще работала фотографом, к тому же вышла замуж. Было очень трудно все совмещать, но постепенно втянулась в такой ритм. 

Те годы не баловали молодежь разными видами развлечений, мы, конечно же, не имели ни компьютерных игр, ни видеомагнитофонов, негде было проводить вечера, кроме как в кинотеатре или клубе. Одна из лучших дискотек проходила в «Юбилейном», туда не всегда удавалось попасть. Но это было самое замечательное время – время безумного творчества, время «Битлз» на бобинных магнитофонах. А мы были молоды, влюблены и полны энтузиазма: своими силами ремонтировали клуб, самостоятельно проводили новогодние вечера, выпускали стенгазеты…

– А как пришли к профессиональным занятиям танцами?

– К тому времени, будучи уже во втором браке, я поступила в Челябинский институт культуры. По-прежнему было нелегко: я училась на дневном отделении, часто приходилось ездить стоя в переполненном автобусе домой и обратно. В 1987-м окончила институт, а в 1988-м родила дочь. Когда ей исполнилось четыре месяца, вышла на работу в ДК «Октябрь». Тогда и началась моя профессиональная деятельность.

В то время сложно было достать хорошую музыку. Однажды на глаза попалась пластинка «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», и у меня сразу возникло желание поставить балет – не классический, а в свободной пластике. В Снежинске эта постановка прошла дважды на сцене ДК «Октябрь», билетов было не купить.

В дальнейшем наш коллектив на разных сценических площадках давал «Щелкунчика», «Русь», «Мираж», которые имели большой успех у зрителя. На свое 50-летие я осуществила постановку балета «Одна ночь из жизни кошек».

– «Галатея» – красивое название. Как его подбирали?

– У нас была одна девушка – Наташа, фамилию не помню. Еще занимаясь в «Веселом Антоне», она предложила так назвать коллектив. Мы все знаем легенду про скульптора Пигмалиона, который изваял из слоновой кости статую девушки необычайной красоты. Часами любовался Пигмалион своим произведением и в конце концов полюбил скульптуру. Он назвал ее Галатеей и обращался с ней как с живой. Однажды вернулся художник домой, подошел к статуе и – о счастье, о радость! – она ожила!

 Приходят в студию дети, ты из них тоже начинаешь «лепить» нечто своими руками. И буквально на глазах они из гадких утят превращаются в прекрасных лебедей.  Тогда еще по телевизору часто шел балет с участием Екатерины Максимовой под названием «Галатея», и это сыграло решающую роль в выборе названия для нашего коллектива.

– Кто шьет и придумывает костюмы к вашим спектаклям?

– Костюмы мне нравится придумывать самой. Я лично разрабатываю модели, по ночам сижу за оверлоком, шью. Кстати сказать, могу смастерить любую вещь, когда дочь была маленькой, я ее полностью обшивала, вплоть до верхней одежды.

– Все ли дети могут заниматься в студии? Как проходит их отбор?

– Часто бывает так, что приходит на просмотр нерастянутый ребенок, но уже виден потенциал. Есть дети, которые просто созданы для хореографии. Но чаще встречаются такие, о ком этого не скажешь, зато в них сильно желание заниматься. И у последних получается, ведь, добиваясь хорошей растяжки, необходимо уметь преодолевать боль, а к этому не все готовы – нужен характер. Поэтому остаются самые волевые, стойкие, влюбленные в балет, а слабые уходят.

– Что дают занятия классическим танцем?

– Они учат детей ощущать свое тело и владеть им. Заниматься балетом и сложно, и приятно. Это позволяет каждой девушке чувствовать себя красивой. Это новые впечатления и эмоции.  Танец – возможность раскрепоститься, не копить эмоции в себе, учиться их выражать.

И ещё: для того чтобы добиться успеха, недостаточно в одиночку верить в него, важно создать команду единомышленников, объединив всех участников общей целью, мечтой.

Многие ученики Светланы Николаевны связывают свою профессиональную деятельность с танцем. Вот некоторые имена. Жанна Ильченко – артистка Ленинградского мюзик–холла, Юрий Черных– в прошлом артист балетной труппы Челябинского академического театра оперы и балета, Кристина Лазарева– артистка балета Краснодарского музыкального театра.

Поделиться

поделиться: