Воскресенье, 8 Декабря 2024

Отец не любил вспоминать о войне…

22.04.2011 Корреспондент: Кизильский

Мой папа – Степан Давыдович Попов – ветеран войны. Хочется написать о нем и о том тяжёлом времени то, что мы знаем из рассказов наших родителей.

К годовщине Великой Победы

 

Отец не любил вспоминать о войне…

 

Мой папа – Степан Давыдович Попов – ветеран войны. Хочется написать о нем и о том тяжёлом времени то, что мы знаем из рассказов наших родителей.

 

…Себя я помню лет с 4-5-ти. Жили мы в поселке Уральском. Мама рассказывала, что на войну отец ушёл в конце сентября 1941 года. А через восемь дней у нас родился братик Петро. Нас к тому времени уже было трое: старший брат Николай (1931 г. р.), сестра Тоня (1937 г. р.) и я – Лидия (1939 г. р.). Мама и старший брат работали. Мама уходила часов в шесть утра и возвращалась домой в десять-одиннадцать вечера. Ещё надо было корову подоить, нас накормить. Спала по 3-4 часа.

Жили голодно. Мама, когда выдавалось свободное время, ходила через речку вброд на соколинские поля собирать колоски. Их там ловили объездчики, били кнутами, колоски отбирали. А если всё-таки удавалось их спрятать и принести – мы были на седьмом небе от счастья. Бабушка нам пожарит курмач (зёрна- прим. ред.), мы его смелем на жерновах – двух камнях, надетых на ось и с углублением-дырочкой. В эту дырочку мы сыпали своими маленькими ручками зерно, каждый свою горсть. Смолотую муку клали в чашку, мама заливала её молоком – вот и вся еда на ночь. Утром – кусочек хлеба каждому и, если не хватало молока – стакан воды. Младший братишка ещё в зыбке был, а мы свой хлеб утром сразу съедим и потом целый день есть хочется, так, бывало, у братика понемногу откусываем. А он плачет, есть просит, и вместе с ним мы наплачемся, да так и уснём до утра, голодные и холодные.

* * *

В 1943 году отца ранило недалеко от Москвы под городом Ржевом – раздробило ногу. Оперировали его в поле под бомбежкой, а потом отправили в тыл, на Урал. Долечивался уже в Челябинске. Там и остался работать после ранения. Делали танки.

Когда война закончилась, папа ещё целый год работал в Челябинске на мебельной фабрике. Домой пришёл осенью 1946 года – инвалидом. Денег на еду не хватало. Семья большая – шесть человек. А тут ещё у отца погибли два брата, и его мать тоже стала жить с нами.

Жили в землянках – обыкновенный плетень, обмазанный с двух сторон глиной, пол и крыша земляные. У нас их в поселке была целая улица. Чтобы теплее было зимой – на ночь в землянку заводили корову. За печкой жили куры, поросёнок (если был) и козлята. Уж они – то были в каждом дворе.

Жили бедно, но дружно. У матери тоже погиб брат, поэтому и баба Ульяна переехала к нам. Вязали шали пуховые, варежки, носки, меняли их на хлеб.

В то время пенсию и зарплату одновременно не получали, нужно было выбирать что-то одно. Зарплата у папы была на 17 рублей больше пенсии, поэтому от последней он отказался.

У отца в ноге было 28 осколков – это то, что осталось после операции. Они нарывали. Летом он месяцами лежал с температурой 40-41, а мы за него пасли коров. Сначала-то он работал бригадиром стригальной бригады, потом – чабанских бригад, заведовал свинофермой.  А в 60-х годах старые раны стали болеть, и он ушёл в пастухи. Пасли, конечно, мы, под его присмотром, а он всё больше лежал. Бывало, осколок нарывал по месяцу. С 1946 по 1977 годы вышло из него ещё 7 осколков. С остальными так и прожил свою жизнь. Про войну рассказывать не любил. Тяжело было вспоминать. Однажды я всё же его упросила. (Тогда уже работала заведующей клубом) и он рассказал…

«Служить выпало в пехоте. То наступали, то отступали. На Москву немец шёл, чтобы парад там провести. Нас убивали вагонами, – говорил он. – Молодёжи полегло несчётно. Придёт эшелон пополнения, а там одна молодежь необстрелянная. Тут – налёт. Они, вместо того, чтоб разбежаться кто куда, все в одну кучу сбегались, а сверху такое черное пятно, особенно на снегу, издалека видно. Бросит фриц одну, а то и две бомбы в такую кучу, и летят в разные стороны руки и ноги. Остаётся только воронка. Вот так и пропадали без вести…

Когда погнали немцев от Москвы, кухня отставала от бойцов на неделю. Голодали. Ели всякую гадость: убитых лошадей, скотину какую-то. Уже черви там, а мы их обрежем, стряхнём и едим это сырое мясо – варить было некогда».

От недоедания и плохого питания отец испортил желудок во время войны. В 1960 году ему дали бытовую инвалидность. Военную почему-то не признали, да отец с врачами и не спорил. Потом уже, когда он умер в 1977 году, мы оформили матери справку на коммунальные льготы. Тогда же выяснили, что в книге призыва за № 34 папа был записан не Давыдович, а Гаврилович. Пометили «исправленному верить» – и всё. Где его военные документы – мы не знаем. Даже инвалидской книжки не нашли, а ведь он её сдавал.

…Вот такие воспоминания сохранились у меня о том времени. После войны много отцов не вернулось, а наш – пришёл, хоть и инвалидом. И его все наши сверстники звали уважительно «папанька». Он их всех привечал, чем мог помогал, и дети тянулись к нему…

Л. ПЕТРОВА.

 

Поделиться

поделиться:

 

Другие материалы рубрики
16:34 В Кыштыме состоятся соревнования по морскому бильярду

Все желающие смогут сыграть также в джакколо и шаффлборд

03:59 «Славу» на замок! В Копейске эвакуировали людей из торгово-развлекательного комплекса

В полдень 18 ноября в дежурную часть поступило сообщение о подозрительной сумке, оставленной в женском туалете копейского торгово-развлекательного комплекса «Слава».

04:41 Крыша для здоровья. Новый аптечный склад в Челябинской области ускорит доставку лекарств на село

Оперативность снабжения расположенных в сельской местности аптечных пунктов повысится благодаря открытию в Челябинской области нового аптечного склада. Кроме этого, доставка и хранение лекарств потребуют меньше затрат.

Возврат к списку