К 105-летию династии Чирковых

Учитель Чирков\
\
Это было в 1904 году. По дороге, ведущей из станицы Николаевской в поселок Александровку, ехали два человека… Худенькая лошадка, опустив голову, еле плелась. Казалось, она не просто шагает, а, подняв ногу, некоторое время выбирает место, чтобы нерешительно опустить копыто на землю. На длинных оглоблях тащилась, поскрипывая, телега; заднее \

·       К 105-летию династии Чирковых

Учитель Чирков

Это было в 1904 году. По дороге, ведущей из станицы Николаевской в поселок Александровку, ехали два человека… Худенькая лошадка, опустив голову, еле плелась. Казалось, она не просто шагает, а, подняв ногу, некоторое время выбирает место, чтобы нерешительно опустить копыто на землю. На длинных оглоблях тащилась, поскрипывая, телега; заднее колесо ее вихлялось. Погода стояла скверная, ехать было трудно: на колеса налипало много грязи.

Возница нещадно хлестал кнутом по мосластому хребту коняги, то и дело задевал сидящего сзади молодого человека. Молодой человек был высокого роста, с живыми светлыми глазами, русый, небольшой чуб его был приплюснут козырьком гимназической фуражки.

- Значит, учителем к нам, в Александровку, поступаете? – обратился к нему возница. – Как звать-то Вас?

- Георгий Григорьевич Чирков, - коротко, но не вежливо ответил юноша.

- Молодой, видать?

- Девятнадцать лет.

Прервавшаяся за полчаса до этого беседа снова завязалась. В разговоре время как будто идет быстрее. Вскоре показался купол сельской церкви, крылья ветрянки, затем – строения.

*   *   *

Зима в том году была лютая. Ветер подхватывал мелкий снежок и, развевая его, гнал по улице через площадь, к школе и дальше, на выгон. Старое бревенчатое помещение Александровской сельской школы до отказа было набито учениками: занималось около сотни ребят. Мороз, разукрасив окна различными рисунками, сократил и без того скудный свет в классе.

Тесно. За длинными, коряво обструганными партами сидело по десять-одиннадцать человек. От печи неприятно тянуло кизяком.

Урок проводил Георгий Григорьевич Чирков. Ребята внимательно слушали его объяснения нового раздела по арифметике. Но вот зазвенел звонок. Дети дружно высыпали на улицу.

Георгий Григорьевич задумался: «Следующий урок должен быть – закон божий. Наверное опять придет на урок местный поп»…

Учитель Чирков терпеть не мог попа.

Но Георгий Григорьевич ошибся: поп на этот раз, объевшись на очередных поминках, лежал дома на печи. Ребята сели на места и с удовлетворением увидели, что поп отсутствует:

… Кончив занятия и распустив учеников, Георгий Григорьевич устало опустился на стул. В классе было пыльно, грязно, потому что назначаемые по очереди сторожа не следили за чистотой.

- Надо в школе топить не кизяком, а дровами, - думал молодой учитель.

Сельские власти об этом не заботились. Парты были неудобные, помещение плохое, учебников не хватало. Чтобы создать условия для успешной работы школы, были нужны средства, в средств правительство не отпускало. Сам Георгий Григорьевич получал в год 80 рублей деньгами и 20 пудов хлеба.

Учитель закрыл шкаф, бережно собрал книги, запер на замок школу и пошел к квартире. Холодный северный ветер пронизывал пальто, добирался до тела.  

Никаких культурных учреждений, кроме школы, в Александровке не существовало. Население в будни надрывалось в работе, а по воскресеньям и праздникам на улицах стоял содом от пьяного разгула.

Вечерами в рабочие дни Чирков посещал родителей учеников, беседовал о детях, о школе, о нуждах и заботах по хозяйству, неграмотным читал письма застрявших на маньчжурских сопках казаков-фронтовиков. Завелись знакомые, друзья, рос авторитет учителя Чиркова.

В 1905 году к врачу Николаевской переселенческой больницы приехал брат-студент Московского университета Виктор Николаевич Травин. Он познакомился с учителями окрестных, казачьих поселков, и однажды, явившись к Чиркову, заявил: «Если позволите, я погощу у вас день-два». Георгий Григорьевич с радостью принял гостя.

Уезжая, Травин оставил у александровского учителя книги: «Коммунистический манифест», несколько брошюр Маркса, Бебеля, Плеханова; листовки: «Выборгское воззвание» и «Обращение к московскому пролетариату».

Учитель Чирков стал часто ездить в Николаевку. Там организовался нелегальный кружок.

По доносу неизвестного, в Николаевку прибыл с урядником жандармский ротмистр Устинов, приказавший арестовать Травина и произвести обыск у пелого ряда, «заподозренных» в революционной деятельности, в числе которых значился и Чирков Георгий Григорьевич.

Предупрежденный вовремя, Травин быстро скрылся, известив об опасности остальных. Литература была частью сожжена, частью попрятана. Обыски, произведенные у Чиркова и других, не дали никаких результатов. Но думать о дальнейшей работе кружка было нечего, потому что за многими членами кружка был установлен негласный полицейский контроль.

*   *   *

Россия стонала под жестокими ударами столыпинской реакции. Годы шли… Дыша порохом, свинцом и смертью, минули годы империалистической войны. Откуда-то издалека: из Петрограда ли, с фронтов ли – дошли вести о свержении самодержавия; долгожданным гостем явились события Октябрьской революции. Свободно вздохнул в эти дни Георгий Григорьевич.

Но невдалеке, в Тугайских степях, уже рыскали банды дутовских шакалов. В 1918 году под нажимом чехов пал Троицк, подняла голову казачья верхушка. Одним из первых попал под удары работавший в этот год в Николаевке Георгий Григорьевич Чирков.

На сходке, руководимой контрреволюционным кулачьем и офицерами, был поставлен вопрос – быть или не быть Чиркову в живых. Заядлый кулацкий заправила, член войскового круга, Ведякин, вытягивая голову из тугого воротника мундира, орал зычным голосом, заглушая всех остальных: «У-у-бить». Известный николаевский богач, тоже верховод Быков и крепкий кулак и торговец Кулагин наблюдали, не сочувствует ли кто Чиркову, не намерен ли кто даровать ему жизнь?

Кто-то предложил выселить Чиркова из пределов Николаевской станицы, и голоса сразу разделились. Кулачье решило – выселить.

В темную глухую ночь бежал Георгий Григорьевич из Николаевки, сложив свой скудный скарб на ходок, захватив с собой жену и детей.

*   *   *

Пронеслись бури гражданской войны. Георгий Григорьевич опять работал в Николаевке учителем, мужественно преодолевая трудности и лишения, созданные войной.

…Прошло ещё семнадцать лет. Богат колхоз  в Александровке. Много машин работает на его полях, огромные стада скота пасутся на его пастбищах, много хлеба в амбарах колхозников.

Над речкой протянулся длинный корпус прекрасного здания Александровской неполной средней школы.

В двенадцати классах обучается 370 детей колхозников и сельской интеллигенции.

Директор этой школы – коммунист Чирков. Теперь ему 54 года, но он бодр, весел. Следы тяжелого прошлого видны лишь в его худощавости, в мелких морщинах на лице.

За 35-летнюю свою педагогическую деятельность он воспитал много замечательных людей – инженеров, летчиков, врачей, учителей, агрономов. Свыше 50 процентов населения Александровки в разные годы учились у Чиркова, около 50 процентов учителей района также в свое время были учениками Георгия Григорьевича. Из 13 учителей Александровской НСШ двенадцать – бывшие ученики Чиркова.

Бывшие – это неточное определение. Они и сейчас – ученики Чиркова. Они учатся у него педагогическому мастерству учатся большевизму. В этой же школе, рука об руку с отцом работает имеющий высшее образование, высококвалифицированный педагог Николай Георгиевич Чирков. Младший сын Чиркова – Василий также получил высшее образование; он – зоотехник. В Николаевке работает председателем колхоза старший сын Валерий Георгиевич. Все трое – кандидаты в члены партии.

*   *   *

Весна. Школа готовилась к проверочным испытаниям. Директор Александровской НСШ Варненского района в это утро встал рано; он вышел на улицу; солнце ещё не всходило, верхушки деревьев чуть покачивались от легкого ветерка. Воздух был чистый, свежий.

- Школа передовая в районе – это тем более обязывает нас провести проверочные испытания хорошо, - думал Чирков.

Через час он был уже в школе.

Обставленная красивой мебелью, диванами, креслами, стульями, учительская комната была ещё пуста. Директор сел за свой стол, отодвинул цветочницу, вынул бумаги и принялся за работу.

В первом часу его вызвали к телефону в сельсовет. Георгий Григорьевич взял трубку, назвал свою фамилию и услышал:

- Районо поздравляет Вас, старейшего учителя, отдавшего тридцать пять лет своей жизни делу воспитания молодого поколения, с высшей наградой правительства – орденом Ленина…

Чирков встал со стула, растеряно повел рукой, затем приложил её к груди, как бы стараясь удержать разволновавшееся сердце, и только тогда ответил:

- Спасибо.

Весть молниеносно облетела школу и все село. Собрались колхозники, служащие, родители учащихся. Открылся митинг. Все приветствовали народного учителя с высокой наградой, благодарили партию, правительство, благодарили товарища Сталина за теплую, отеческую заботу о людях.

А. Колесников                       

Поделиться

поделиться: