Гримасы 21 века

Мое поколение — родившиеся в 60–х годах — это дети так называемого «застойного периода», брежневских времен, где существовали пионерия, комсомол, коммунистическая партия. В это время большую роль играла идеология, мораль, нравственные ориентиры. Я не собираюсь хвалить времена своей юности, оценивая этот период жизни сейчас, отношусь к нему весьма неоднозначно. Разговор пойдет о другом. С юношеских лет нас пугали разговорами об апокалипсисе (конце света), который непременно по предсказаниям великих пророков наступит в 2000 году, то бишь в 21 веке. С одной стороны, это пугало, с другой, это время нам казалось таким далеким, нереальным, хотелось заглянуть в него, увидеть, что же будет происходить на земле с приходом 21 века, действительно ли наступит конец света?

И вот сейчас я реально живу 10 лет в новом веке. Отличается ли он от середины прошлого, 20–го? Еще бы! Это время технического прогресса, который нам доселе и не снился, время новых технологий, время повсеместной компьютеризации и модернизации производства и всех социальных сфер. Мы шагнули в мир рыночных отношений и имеем такое изобилие продуктов и товаров, что нашему поколению, выросшему в условиях страшного дефицита, и представить было невозможно. Но еще 21 век взрастил людей новой формации, людей нового мышления… И вот тут уместен будет вопрос: о каких людях идет речь, ведь 21 век полон контрастов, каких в середине прошлого века в помине не было. В стране появились очень богатые и очень нищие — бомжи, как мы их сейчас называем, это слово тоже обрело свою значимость в 21 веке.

Как пишет Владимир Рыбин, доктор философских наук, «народ стремительно опускается и звереет», «население деградирует, поведение людей все больше обретает характер невменяемости, напоминая психически больных. Называя вещи своими именами, есть основания утверждать, что мы стоим на пороге «антропологической катастрофы. …В жизнь входят поколения, выросшие в условиях социальной неустойчивости, атмосфере неверия и всеобщего отрицания…» Разве можно с этим не согласиться? Это поколение конца 90–х годов: перестроечное время, экономический кризис. Выходит, беззаботная, безоблачная юность выпала именно на наше поколение, а потом — пошло–поехало.

Гримасы нового времени предстают перед нами как на ладони, когда идет заседание комиссии по делам несовершеннолетних. Невольно сравниваешь периоды жизни и становится по–настоящему больно и страшно и за будущее страны — это отнюдь не высокопарные фразы, потому что в будущем жить нашим детям, и вот за этих чужих, брошенных на произвол судьбы детей, коих в 21 веке ничуть не меньше, чем было в послевоенные годы, и за окончательно спившихся матерей и отцов, которых становится все больше и больше. И «оттуда» — из своего совершенно непонятного нам, какого–то параллельного, искаженного мира, никто не возвращается, он затягивает человека, словно болото, накрепко. Вот уж действительно — люди новой формации, нового мышления. Это в равной степени относится как к людям с высоким интеллектуальным развитием, так и с очень низким. И те, и другие живут на одной земле, но словно в разных измерениях, только вот миры эти все равно пересекаются. И… богатые пренебрегают бедными, а бедные ненавидят богатых. Мы дожили, мы увидели первое десятилетие 21 века и с грустью констатируем, что контрасты бытия становятся все ярче, деградирующих людей все больше. Цифры нужны, убедительные примеры? 

За девять месяцев этого года 35 детей в районе были изъяты из асоциальных семей, а родители лишены родительских прав. На этом цифра не остановилась, она растет, в суд поступают все новые ходатайства из соответствующих органов о лишении родителей прав на воспитание детей. Сотрудники отдела семьи и опеки в районный суд ходят уже как на работу. Еще несколькими годами раньше за год лишались родителей 5–10 детей — тоже немало, но сейчас–то в три — четыре раза больше! То ли еще будет?

На заседании КДН рассматриваем административные дела, вызывая нерадивых мамаш, господи, в каком только виде их не увидишь, некоторые расписаться в протоколе толком не могут — руки с похмелья так дрожат, хоть привязывай их. Смотришь на ее вид — не женщина, а чучело какое–то сидит, существо непонятно какого рода. Что с нее взять? О какой тут профилактике может идти речь, методах психологического, административного воздействия? Ее лишили в отношении троих детей родительских прав, а она уже новыми двумя обзавелась и эти находятся в тех же ужасающих условиях. 

21 век на дворе, а в с.Лафетное у одной семьи, где проживали 9 детей, 6 лет нет в доме электричества. Можно себе такое представить? Многие дети, подобные этим, школы посещают ради обедов, иначе бы они, наверное, просто не выжили.

Я увидела этих детей в СРЦ, на новогодней елке. После своей лачуги, они, наверное, подумали, что в рай попали: сытно, тепло, уютно, чистые постели. Да они впервые это увидели. Но это еще не худший случай, родители этих детей не алкоголики, как таковые, и детей своих они не обижали, это просто опустившиеся в жизни люди. Но есть дети, в глаза которых смотреть невозможно — в них столько накопившейся боли, отчаяния и…мольбы. Этот взгляд, как укор всем нам — более менее благополучно устроившимся в этой жизни, хотя мы ни в чем перед ними не виноваты. Или все же… виноваты, потому что взрослые — сильные, умные, а им, малышам, не смогли создать мир благополучия, не смогли уберечь их от бед и невзгод. Они же видят, как вокруг них бушует мир, полный богатства и красок, и не могут понять, почему и за что оказались обделенными этой жизнью, оказались по другую ее сторону?

Со специалистом по охране прав детства недавно побывали в детском отделении больницы, где лежали брошенные дети, двое — ползункового возраста, за ними ухаживали медсестры и санитарки, хотя в их функции это и не входит. Не первый раз отмечаю, что эти дети очень отличаются от домашних, заласканных, и потому капризных, балованных, которые не потянутся в отличие от этих, «ничьих», к любым рукам. А эти отзываются на малейший знак внимания к ним, об их доверчивость просто обжигаешься.

В коридоре детского отделения на каталке нас встретила девочка с красивым именем Каролина. Ей 14 лет, диагноз: ДЦП. Какие выразительные, открытые, огромные глаза, но в них нескрываемая боль и вопрос: «Что будет со мной дальше?» Специалист не знает, что ответить. Опекуна девочке найти не могут, брать в семью предпочитают малышей и относительно здоровых детей. И в семье оставаться Каролине просто невозможно. Сейчас дело находится в суде, где будет решаться вопрос о лишении родительских прав ее матери. Так что утешить девочку было нечем, мы направились к выходу из больницы, но все же успели услышать, как она с болью выкрикнула: «Я знаю, что никому не нужна!..»

Помню, как одна «приютовская» 17–летняя девочка как–то в доверительном разговоре призналась в том, что каждый раз с болью отмечает, что ее одноклассницы после школы идут домой. «У каждой из них, — говорит, — есть свой дом, а у меня дома нет. У меня ничего своего нет, а нас еще и обзывают «детдомовские», это как клеймо…» И ведь с этим комплексом неполноценности человек будет жить всю жизнь. Эту рану не залечить ничем.

Члены КДН очень взвешенно принимают решения, можно сказать, до последнего нянькаются с нерадивыми и, как правило, чрезмерно амбициозными мамашами: и права–то свои они знают, и детей своих отнять не позволят. Понятное дело, они ведь живут за счет детских пособий. Редко кто из них признает свою вину, и мало кто меняет образ жизни. В итоге все равно приходится детей изымать из семьи. Причем сейчас члены комиссии стараются этот процесс не затягивать, опыт работы с трудными подростками убедил: чем дольше остается ребенок в неблагополучной семье, тем больше пропитывается этой средой и атмосферой, и в подростковом возрасте его практически уже не перевоспитать, считай, что это потерянный для общества человек. Такие если поступают в социально–реабилитационный центр, то создают там только одни проблемы, малыши их боятся, а воспитатели измучиваются, в свои 14–15 лет они уже становятся социально–опасными. Детей необходимо изолировать от горе–родителей в малолетнем возрасте, тогда у них есть шанс обрести новую семью.

Чем еще ознаменовалась новая эра, помимо увеличения количества брошенных детей? Расцветом наркомании, алкоголизма и токсикомании в подростковой среде. Примеров более чем предостаточно. Предыдущие годы практически на каждом заседании КДН (а оно проходит два раза в месяц), пачками поступали на рассмотрение административные дела об употреблении несовершеннолетними алкогольной продукции (чаще всего пива) в общественных местах. Но стоило только появиться на свет закону, ограничивающему появление несовершеннолетних на улице и в общественных местах без сопровождения взрослых после 22–х часов, за что следует наказание родителей виде штрафных санкций в размере 1000 руб., вы знаете, как бабка пошептала. Нет, отдельные случаи, как и прежде имеют место быть, что достоверно подтвердил последний ночной рейд членов комиссии во главе с ответственным секретарем КДН Е.А.Макеевой, но массовости, как таковой, не стало. Введение комендантского часа для подростков во многом определило их поведение. Так что курс на социальную гуманизацию не всегда и не во всем себя оправдывает и на одной лишь профилактике далеко не уедешь. Есть безнадежные в воспитании подростки и безнаказанность по отношению к их противоправным действиям лишь способствует совершению новых преступлений. Ужесточись закон и подростки так вольно чувствовать себя не будут, действие комендантского часа — подтверждение тому.

Но имеют место быть вопиющие случаи, о коих в былые времена даже не слышали. Совсем недавно рассматривали дело в отношении учащегося одной сельской школы, который пришел на занятия в алкогольном состоянии. В саду СДК у него было припрятано пиво, на перемене он его достал и выпил…Этому мальчику всего–то 12 лет, учится он в 6 классе! Что от него можно ожидать дальше? Живет он в неполной семье, где трое детей, мать беспробудно пьет. Дети посещают школу только ради обедов. Мать привлекалась к административной ответственности четыре раза за год. Члены КДН снова приходят к однозначному выводу, что необходимо выходить в суд с иском о лишении ее родительских прав.

Употребление пива во время занятий — случай, увы, уже не единичный. Учащиеся школы очно–заочного обучения тоже однажды предстали перед КДН по этому же поводу.

В последнее время участились случаи употребления подростками одурманивающих летучих веществ. Клей, морилка, бензин — все идет в ход. Однажды юных токсикоманов спасли от трагизма внезапно появившиеся сотрудники милиции. Подростки в это время находились в люке теплотрассы, нанюхались летучих веществ и практически находились в бессознательном состоянии, а сотрудники милиции проводили в это время оперативно–розыскные мероприятия, проверяя злачные места. Спустившись в люк, они наткнулись на троих невменяемых подростков и доставили их в больницу, где их кое–как откачали и привели в чувство. Случай этот не единичный, но наиболее яркий.

Заслушивали токсикоманов и на заседании комиссии. Помнится, тогда присутствовал глав. врач ЦРБ, он очень доходчиво объяснил, какие последствия могут ожидать ребят, не исключен и смертельный исход. Спросили их, для чего вы это делаете? Знаете, что услышали, чтобы кайф получить и причем дешево… А о том, что вместе с одурманивающим кайфом можно смерть получить или в лучшем случае инвалидом стать, они даже и не думают.

И вот свежий случай. Недавно сотрудники милиции задержали днем троих подростков за этим же занятием, причем двое из них — девочки. Они нюхали морилку, засунув голову в целлофановый пакет. Судя по всему, выглядело это со стороны весьма зрелищно, данный инцидент имел место быть и на территории одной школы, где члены КДН срочно организовали выездное заседание. Конечно, к административному наказанию привлекли родителей, состоялся разговор с педагогами школы и с юными токсикоманками, которые были поставлены на учет в наркологический кабинет, но осталось ощущение, что не дошел он до их сознания, они отпускали в адрес членов комиссии ироничные улыбки, язвительные слова и, как стало известно из одного источника, буквально через день вновь приобрели в магазине пресловутую морилку.

Какой еще особенностью отмечен 21 век? Стойким нежеланием многих учеников учиться, посещать школу. Совсем не случайно именно в это время появился закон о всеобщем среднем образовании и призыв: всех учеников усадить за парты! Закон о всеобуче был актуален после войны, а также борьба с беспризорностью и безнадзорностью, но это вполне понятно и объяснимо. И вот через 60 лет он вновь обретает свою актуальность, в мирное время, в просвещенный век! Раньше занятия в школе пропускали только по уважительным причинам, большей частью из–за болезни, отстающих учащихся насчитывалось единицы. Сейчас это стало весьма распространенным явлением. Горе–учеников буквально вылавливают и заставляют посещать школу, некоторые сдаются под моральным натиском и начинают ходить на занятия, вот только интереса к учебе как не проявляют, так и не проявляют и ведут себя так, словно одолжение делают. Видимо, такое отношение к образованию сформировалось у части молодежи (причем немалой) в 90–е годы, когда они видели, как люди, имеющие профессии врача, учителя, воспитателя, работника культуры и т. д., относящиеся к интеллигенции, откровенно бедствовали, имея скромные зарплаты, что было не достойно их жизни, а люди, не имеющие соответственного образования, так называемые новые русские, как раз не знали ни в чем недостатка, отсюда следовал вывод: горе — от ума и стоит ли тогда биться над учебниками и изводить себя учебой, если для жизни это ничего не дает! Сейчас отношение к учебе в молодежной среде стало несколько меняться в позитивную сторону, поскольку везде стали требоваться специалисты, но это понимание коснулось еще далеко не всех.

К чему идем и куда идем? Во что выльется со временем этот контраст жизни? Социологи и статисты утверждают, что бедных граждан и асоциальных личностей с каждым годом становится в России все больше, да мы и сами это видим. Демографическая ситуация в стране если и улучшилась по количественным показателям, чему способствовали претворяющиеся в жизнь социальные программы, направленные на увеличение рождаемости, то «качественной прибавки» мы все равно не ощутили — в нормальных, благополучных семьях рождаемость детей не возросла.

В последнее время в приоритет стали возводить роль общества, общественных советов и организаций, делая акцент на мораль, профилактическую работу, то и дело слышно: активизируйте, усильте. Это, несомненно, играет важную роль в развитии и становлении гражданина, но не определяющую. Комиссию по делам несовершеннолетних и защите их прав, пожалуй, можно отнести к одной из самых действенных из всех, которые имеются в районе. Работа ведется отлаженная, системная, комиссия эта даже по составу самая массовая, все члены КДН — люди профессионально и глубоко заинтересованные судьбой каждого трудного подростка, неблагополучной семьи. Каждое дело рассматривается на заседании КДН взвешенно, обдуманно, с учетом личности представшей на комиссии, положения в семье. Одних стоит пожестче наказать, другим — напротив, помочь, третьих — взять на контроль. Но профилактика и меры административного воздействия, которые находятся в арсенале членов КДН, далеко не всегда дают положительные результаты. Вот и в этом году отмечен рост преступности в молодежной среде, об этом мы уже писали. Есть категория семей и подростков, которым любая профилактика, что мертвому припарка, и пока они не дойдут до своего логического завершения, то бишь, одни до лишения родительских прав и полной деградации, а другие до тюремной камеры — не успокоятся. Что может изменить ситуацию в лучшую сторону: ужесточение законов, как по отношению к подросткам, так и к нерадивым родителям, либо стабилизация — экономическая и социальная, покажет время, второе десятилетие 21 века. Поживем, увидим.

Надежда Чернышева.

Поделиться

поделиться: