С.Д. Петренко: «Я — неисправимый оптимист»

Две революции — Февральская и Октябрьская, две войны — гражданская и Великая Отечественная, четыре общественно-политических строя, двенадцать государственных правителей… Как много вех может выпасть на долю одного человека. Нашему герою довелось стать свидетелем образования Советского государства, а потом, через много десятков\
лет, и его распада. А еще индустриализация и коллективизация, репрессии и оттепель, застой и перестройка. И, наконец,\
новая Россия, с ее нанотехнологиями и даже, совсем «свежим», финансовым кризисом — и этой эпохе он, если уж не активный частник, то живой свидетель.\
3 февраля Семен Денисович Петренко справил свой столетний юбилей. Согласитесь, не часто встретишь человека, перешагнувшего вековой рубеж. Вдвойне приятно, что в столь уважаемом возрасте наш герой сохранил ясность ума и неиссякаемый оптимизм.

Детство босоногое, крестьянское

Что осталось в памяти из детства? Не так уж много картин, а радужных среди них и вообще почти нет. По рассказам родителей помнит Семен Денисович, что еще в конце XIX века их крестьянская семья переехала в Башкирию из Харьковской области по одной из первых железных дорог, пущенных
в этих краях. Поколесили немало, прежде чем обосновались в селе Новоконстантиновка, что под Уфой. Там же появился на свет, в числе других семерых братьев и сестер, маленький Семен. Чем жив крестьянин, известно — земля родная, она и кормит, и одевает. Два огорода у родителей было, по гектару каждый — так что картошки садили много. А еще сеяли рожь, овес и просо. Выращивали и коноплю — из пеньки мать шила одежду, то и носили. Но все равно бедствовали, жили впроголодь. В восемь лет Семен пошел в школу, там и хлеб себе стал зарабатывать.

— Я первым учеником в классе был, особенно арифметика мне хорошо давалась. Учитель еще задачу не дочитал, а я уж руку тяну, — вспоминает Семен Денисович. — Так ребята, что побогаче, «пронюхали» это дело и стали просить меня решение им на листочке записывать. Потом у доски по нему отвечали. А за то — хлебом меня подкармливали.

Кто — за белых, кто — за красных?

Ему было всего семь лет, когда произошла Октябрьская революция и огромную страну разделило на два враждующих лагеря. Но воспоминания от этого периода остались четкие. Они, мальчишки, и сами играли в белых-красных. Сооружали из подсолнухов «винтовки» и, айда, «громить» друг друга. Только вот белыми быть никто не хотел, все вставали «под красные знамена». Так уж сложилось в их деревеньке, где один другого беднее — взрослые приветствовали новую власть, обещавшую им хлеб и землю. И родители Семена не раз красноармейцам помогали: подкармливали картошкой и молоком, устраивали на ночлег.

Однажды, заигравшись, выскочили мальчишки с огорода на улицу и замерли в изумлении — верхом на лошадях, шашки наголо, движется по деревне белогвардейский отряд.

— Переехали они через овраг, там и красных нашли. Те в бега ударились — одного
только беляки поймали. Раздели и босиком по снегу повели в другую деревню. А там зарубили этого солдатика и снегом закидали, — говорит Семен Денисович. — А на другой день уж красная кавалерия и пехота вперед пошли, тоже через нашу деревню. Слышал, что разбили они тогда белогвардейцев.

Я бы в медики пошел…

Как ни стремился юный Сема к знаниям, как ни рвался в школу, но после третьего класса учеба его закончилась — отцу с матерью нужна была подмога. Устроился Семен деревенских овец пасти. Расплачивались сельчане со своим пастушонком пшеницей — весомая подмога большому семейству. Да только мальчонка, любознательный, пытливый, и там времени зря не терял. Как улягутся овцы отдыхать, достает Семен из сумки раздобытый где-то учебник арифметики и ну учить. Цель у него была — поступить в техникум, а туда, знал по рассказам, менее чем с пятью классами даже не суйся. Вот и освоил он самостоятельно, назубок выучил программу четвертого и пятого классов. И ведь приняли — стал студентом Уфимского промышленно-экономического техникума. Проучился Семен в техникуме пять с лишним лет. Уж без пяти минут дипломированный бухгалтер, так нет ведь, и тут все решил по-своему. Отправили студентов на практику, и так наш герой разочаровался в профессии бухгалтера, что решил на учебу уже не возвращаться.

— Никчемная какая-то профессия, на мой взгляд, — сетует Петренко. — Делать в ней нечего. Остался в родном селе, пошел в трактористы, но мысль об учебе, о той профессии, что станет делом всей жизни, не оставляла. Нацелился не куда-нибудь — в столицу белокаменную. Поступил в медицинский институт. Успешно учился. Только-только окончил, и как гром среди ясного
июньского неба — война.

Вперед, за Родину!

На фронт Семен засобирался, а тут (ведь как некстати) любовь в его жизнь нагрянула. Увлекался и раньше, парнем-то Семен был видным, здоровым, девчонки от него глаз оторвать не могли. Да только такой девушки, признается Петренко, никогда еще не встречал. Влюбился парень, пропал. И девушка горячим чувством ответила — хоть сейчас под венец. Поразмыслил Семен — нет, негоже девчонке жизнь портить: «На войну иду, не ровен час, убьют. Что же тебе во вдовах потом ходить?»

Так и расстались, а встретиться потом уж не суждено было.

Начались будни суровые, военные. Сколько жизней он спас — военный врач Семен Денисович Петренко, разве сосчитаешь. А сколько и не смог — погибали в первые месяцы войны десятками, сотнями, тысячами. За первые три с небольшим месяца от трехтысячного полка, где служил Семен, 65 человек осталось, да и то уже после пополнения. Командиров всех трех батальонов полка убило в боях. 

Об этих военных страницах жизни Петренко можно рассказывать много. И о том командире, что после первого же боя был задет шальной пулей. Вроде и не глубокой рана оказалась, всего-то маленькая красная точка на ноге. А пока везли в медсанбат по непроходимым болотам, умер их командир. Никогда не забудет его Петренко. И о том первом бое, после которого немцы, заметив врачей, перевязывающих раненых, открыли по ним огонь. Лежал тогда Петренко, прижавшись к большой сосне, и думал: только бы не в голову, только бы выжить. И о том, что после того первого боевого крещения решил для себя: ночевать в медсанчасти не буду — только здесь, на поле боя, рядом с солдатами. И ни разу от своего решения не отступил. О и том страхе нужно сказать — паническом, бессознательном, от которого некоторые (такие, конечно, исключением были) прямо перед боем накладывали на себя руки, предпочитая эту смерть — той, казавшейся более страшной. И, конечно, о неистовой вере в победу, в общее правое дело, с которой солдаты рвались в бой: вперед, за Родину!

Милее места нет

Но и потом, когда вся страна встала уже на мирные рельсы, для Петренко война не закончилась. Службу свою он продолжил на границе с Китаем — и только через три года стал ходатайствовать об отставке. — Девушек там совсем не было, — улыбается Семен Денисович. — Жениться не на ком было. После увольнения со службы приехал Петренко на Урал. Остановился сначала в Василовке, а потом, когда началось строительство нашего города, переехал сюда.

— И так мне это место понравилось, что понял — здесь и останусь навсегда. Меня ведь командир полка звал к себе — у них под Москвой какой-то городок строился. Уж так звал, что решил я: съезжу, посмотрю. Да только ничего мне там не приглянулось. Вернулся в нашу красоту — и по сей день милее места для меня нет.

Здесь на Урал — и женился. С супругой своей, Кларой Дмитриевной прожил 44 года. От нее у Семена Денисовича осталась дочь, а теперь вот и внук с внучкой.

— Внучата у меня хорошие, — с гордостью сообщает Семен Денисович. — Сережа в Челябинске учится, в институте — банкиром будет. А внучка Алина — школьница еще, девочка послушная, прилежная.

В Бога верю и жизни этой радуюсь

Конечно, задала я своему герою и тот вопрос, без которого не обходится, наверное,
ни одно интервью с долгожителями. В чем секрет долгой и плодотворной жизни? Правда, частично Семен Денисович уже ответил на него своим долгим рассказом. Секрет этот в физическом труде на вольном воздухе, в добром отношении к людям, в способности поделиться с ближним последним куском хлеба, отдать другу последнюю рубашку, в том удовлетворении, которое получаешь, принося пользу своей стране, своему народу. Но и к этому добавил кое-что Семен Денисович:

— Я в жизни своей не курил и не пил. Нет, правда, на фронте, покуривал. Но как война закончилась, решил для себя: брошу. И даже поспорил с одним офицером. Проиграл тот офицер. А я выиграл, по большому счету выиграл. Уж больно много здоровья эта зараза отнимает — как врач вам говорю. Есть у меня и еще один очень хороший рецепт продления жизни — не унывать ни при каких обстоятельствах. Уныние — тяжкий грех, оно парализует волю человека, лишает его сил на  борьбу с трудностями.

— А о судьбе своей скажу так: счастливый я человек, — продолжил Семен Денисович.
— Меня с детства добру учили, и науку эту пронес я через всю жизнь. Делал, что совесть подсказывала — и не стыдно мне за свою жизнь. А это и есть счастье. О многом довелось нам поговорить. Да разве уместить на одном листе все, что пришлось пережить, испытать этому человеку за всю свою долгую красивую и трудную жизнь. Но еще об одном нельзя не сказать — об отношении к Богу. На вопрос о вере Семен Денисович ответил так:— Есть Бог или нет, никто не знает. А верить в него нужно. Божья вера от плохих дел уберегает. Самое главное в жизни — не делать худого ближнему своему.

Поделиться

поделиться: