ТРИ ГОДА НА ВОЙНЕ

Василий Иванович Дворницын – ветеран Великой Отечественной войны.

Три года на войне

Василий Иванович Дворницын – ветеран Великой Отечественной войны. Родился и вырос в п. Рымникский. С детства сполна хватил сиротской жизни, голода и нищеты. Было время, когда просил милостыню, но никто не давал, потому что дать было нечего. Все жили одинаково бедно и многие голодали. Рано начал работать в полевой бригаде вместе с одноклассником Иваном Шайкиным. Вместе их и забрали на фронт весной 1942 года. Страна уже год отбивалась от немецких захватчиков. Первые победы наших войск под Москвой зимой 1941-1942 годов. Однако по-прежнему огромная территория от Белого моря до Черного была захвачена врагом. Сдержав первый натиск врага, советский народ делал все, чтобы победить. Хотя всем было невероятно тяжело.
«Я попал на Чебаркульский военный полигон в учебный центр, в школу младших командиров, - рассказывает Василий Иванович. - Изучали стрелковое оружие, но через некоторое время наиболее крепких и грамотных курсантов отобрали в особую команду и объявили, что мы будем служить моряками на боевых кораблях. По каким-то причинам за нами вовремя не приехали и нас перераспределили в артиллерию. С Гороховетских лагерей прибыли артиллеристы, но в полку был сильный недокомплект личного состава и мы, «несостоявшиеся моряки», влились в состав артиллерийского полка. Я, в частности, попал в минометчики. Изучали полковой 120-мм миномет и электрическую связь. Так незаметно пролетело лето, а осенью наш полк был отправлен на фронт в составе 16 артиллерийской дивизии резерва главного командования прорыва РККА. А если еще точнее, то в 14-ю минометную бригаду 212 минометного полка. Армия была направлена на северо-западный фронт под небольшой городок Старая Русса. Город был в руках противника и мы должны его были освободить. До фронта наш эшелон не дошел, сильно бомбили. Не могу сказать точно, но примерно за 200-300 км от фронта, на станции Осташково, мы разгрузили эшелон и дальше двинулись пешком. Минометы перевозили на машинах, они шли по «лежневке», а мы параллельно пешком. Глубокая осень, а места там болотистые, вода вперемешку со снегом. Шли около недели, причем практически ничего не ели. Перебивались кто чем. Изможденных лошадей стреляли и тут же разрезали на куски. Мясо ели сырое. Такого долгого, голодного и холодного похода не забыть никогда. Когда прибыли на место, увидели кухню, кинулись к ней, но она оказалась пустой. Повар руками развел и только сказал, что голодная пехота разграбила машины с продовольствием. Унесли все, даже концентраты. Так что оборудовали огневые позиции на голодный желудок. Хотя чтобы попасть на огневую, надо было преодолеть лощину. Она забита снегом, но снежный наст не держит, человек проваливается по пояс, а внизу вода. Миномет разобрали и перенесли через низину на руках. Ствол 100 кг, опорная плита 90 кг, а колесный ход 280 кг, штатив 70 кг. Вместе с двумя снарядными ящиками где-то около 600 кг.
По пояс в воде перенесли миномет, а потом стали таскать снаряды. В ящиках это делать было неудобно. В ящике две мины по 16 кг, их связывали поясным ремнем и по две через плечо перенесли через мокрую низину. Неудобно, тяжело, но таскали. Я из деревни, умел управляться с конями и знал, как вязать узлы. Вроде простое дело, но от этого жизнь зависит. Был у нас солдат Курбатов, и не знаю как у него получилось, но мина упала и взорвалась. Тело разнесло на куски.
Минометы в болоте вязли, и мы почти не стреляли. Под опорную плиту укладывали бревна, но 2-3 выстрела и бревна разлетались в щепки. Немцы по нам тоже стреляли редко. Иногда налетали самолеты, бомбили, но скорее так, для острастки. Потери были и серьезные, но от голода и переохлаждения. Такой вот суровой и тяжелой оказалась моя первая зима на фронте.
Весной 1943 года нас сняли с фронта на переформировку. Так мы оказались под Москвой, станция Ногинск. Судьба нас развела с Иваном Шайкиным. Умер от переохлаждения и голода Гончаров. Очень сильный и крепкий мужик. Он один мог поднять и нести ствол миномета. Он всего себя отдавал без жалости войне и не выдержал – вечная ему память. Всего из 7 человек моего отделения осталось трое.
Наш полк пополнился новыми людьми и снаряжением. В конце мая мы оказались южнее Москвы, под Курском. На фронте тишина. Начало лета, тепло. Буйство зелени и красок. Мы же готовим оборонительные сооружения. По ночам ходим на нейтральную территорию и готовим траншеи для будущего наступления. На следующий день всю нашу работу немцы засекли и разбомбили. Нам предстоит идти в наступление. У немцев серьезная оборона. По фронту выкопан противотанковый ров. По нему скрытно ездят машины. На нашем участке танков не было. Для прорыва нам дали полк моряков, 2400 человек. Их задача – прорвать оборону немцев, закрепиться в окопах противника и двигать дальше. Бои начались 4 июля, впоследствии названные битвой на Орловско-Курской дуге. На нашем участке моряки выполнили свою задачу – ворвались в немецкие траншеи, но полк полег. Их заменила обычная пехота.
Летние ночи короткие. Мы меняли позиции и не успели. Рассвело, а мы на марше, на глазах у противника. За нами еще колонна, тоже не успели. Пришлось срочно окапываться. Земля песчаная, дело идет быстро. Однако немецкие артиллеристы тоже не медлят. Открывают огонь в начале по колонне за нами, а потом и по нам. Бьют в основном осколочными. Потери большие, у нас из 6 минометов осталось только два. Рядом с моей позицией у соседей немецкий снаряд угодил прямо под миномет. На наше счастье, снаряд оказался фугасный. Он ушел глубоко в землю и там взорвался. На месте огневой большая воронка. Взрывной волной расчет раскидало в стороны, но все живы. Оглохшие, грязные, с синяками и ушибами, но живые. Если бы снаряд был осколочный, то об этом рассказывать было бы некому.
Впереди нас была церквушка, мы поняли, что там сидит немецкий корректировщик. Открыли по ней огонь из стрелкового оружия. Вскоре немецкие артиллеристы прекратили стрельбу. Мы либо уничтожили их наблюдателя, либо он убежал.
Во второй половине дня немцы нас атаковали. Немецкий полк пехоты при поддержке 14 «тигров» пошел вперед. Наша пехота, заменившая моряков, не выдержала, побежала. Немецкие танкисты из пулеметов ее просто расстреляли. На нашей батарее только два миномета, один моего расчета. Мы открыли огонь по немецкой пехоте. Почти непрерывно вели огонь больше часа. Наши мины положили немецкий полк и не дали ему подняться, а танки без пехоты вперед не пошли.
Из двух минометов мы расстреляли боезапас целой батареи. Когда наши мины закончились, мы их подносили с соседних позиций. Ствол миномета раскалился, краска потрескалась и почернела. Заряжающий испугался, что миномет разорвет. В горячке боя я еще сам сделал около 10 выстрелов, бой прекратился. Около двух часов мы не давали противнику подняться в атаку. Если учесть, что мина полкового миномета уничтожает на 25 метров лежащего, а на 50 метров стоящего человека, а в минуту миномет может выстрелить 15 раз, то сколько же мин мы выпустили на головы противника. На этом участке фронта мы были сутки. Ночью нас погрузили на эшелон. Перед погрузкой командир построил весь полк и прошел вдоль строя. Поблагодарил всех за службу, а посмотрев на наш почерневший миномет, только сказал: «Вот это поработали!».
За ночь нас с севера перебросили на юг Орловско-Курской дуги под Белгород. Там противник прорвал нашу оборону. Утром 5 июля мы уже были на новом месте. Сюда на усиление было брошено много войск и мы, выдержав атаки противника, сами перешли в наступление. Войдя в прорыв войска, уже не останавливались, били немцев, не давая им опомниться, закрепиться и перегруппироваться. С боями шли в юго-западном направлении. Освобождали города Харьков, Полтаву, Кременчуг. Под Харьковом меня ранило. Не успел выкопать нормальный окоп, всего на полтора штыка. Укрыться можно только лежа, да и то пятки чуть торчат. Батарея вела методичный огонь, в минуту выстрел, по очереди. Выстрелил и только через 10-15 минут еще раз стреляешь. На это время в укрытие. На соседней огневой позиции разорвало миномет. Такое редко, но бывает. За войну только раз. Осколок ствола и ударил по моим пяткам. Каблуки оторвало. Удар был очень сильным и очень болезненным. Я подумал, что ноги оторвало, я их не чувствовал, а боль невыносимая. Смотрю, ноги целые, крови нет. Отправили меня в полковой госпиталь. Дней 10 я там пролежал, двигаться мог только на коленях. На фронте я, как и все, боялся попасть в плен и боялся отстать от своего полка. Думал, что в другом месте служить не смогу. Когда узнал, что меня хотят отправить в тыл на лечение, то решил сбежать из госпиталя опять в свою часть, тем более, почувствовал, что ноги стали заживать. Рядом с госпиталем наши машины получали разные грузы для полка. Я это знал, на наших машинах был отличительный знак полка – ромб. Я туда на коленях пришел, договорился с водителем, фамилия, помню, Чинцов. Он только сказал: «Смеркаться будет, поедем, а то в одном месте обстреливают».
Когда приехал в полк, лейтенант Дымарский, мы с ним из Чебаркуля вместе, говорит: «И что ты будешь делать, ходить-то не можешь». Отвечаю, что смогу быть наводчиком, только два снарядных ящика подложу и все. Он махнул рукой, мол, ладно, воюй. Что интересно, в родном полку ноги очень быстро пошли на поправку и вскоре я был здоров.
У г. Кременчуга форсировали Днепр. Река в этом месте широкая, но течение слабое. Противник хотел закрепиться на берегу, но не успел».
Так и гнал Василий Иванович Дворницын немцев с родной земли. Три года воевал в составе 16 артиллерийской дивизии в 14 минометной бригаде, 212 минометном полку. Осталось из тех, кто в 1942 году под Чебаркулем был зачислен в полк, к маю 1945 года только 7 человек. Остальные кто погиб, кто выбыл по ранению. 4 мая полк вошел на территорию Германии, а 9 мая война закончилась. Однако и после победы Василий Иванович Дворницын еще два года служил в учебном подразделении. Потом вернулся в родные края. Работал на производстве, был пожарным. Сейчас пенсионер пожарной части. Почти три десятка лет отдал пчеловодству. Была своя пасека, но сейчас возраст дает о себе знать. Хотя ветеран еще держит корову.
В завершение разговора, уже вечером, супруга проговорила: «Ну, теперь снимай свой пиджак с наградами, иди корове сена давай». Вот так от прошлых фронтовых лет в день сегодняшний с его проблемами и заботами.
Три года на передовой, впору книгу писать, столько всего вместилось в боевую юность. Многое еще может рассказать ветеран самой страшной и кровопролитной войны.

Сергей КИСЕЛЕВ

Поделиться

поделиться: