Главный редактор «Эха Москвы» рассказал "Губернии", как ему столько лет удается руководить "оазисом свободы", почему президент США дает интервью только его радиостанции, что он предложил губернатору Челябинской области и какое впечатление производит столица Южного Урала
Сегодня завершается масштабное мероприятие для журналистов, которые съехались в Челябинск из разных уголков страны сразу на три медиафорума. Одним из гостей на них был Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы». Эфиры Венедиктова слушают миллионы россиян, он, безусловно, фигура яркая и неоднозначная. В Челябинске он был два дня: выступил на форуме, провел две встречи со студентами, выпил чаю с губернатором Борисом Дубровским, пообщался с челябинцами в эфире местного «Эха Москвы». Несмотря на плотный график, Алексей Венедиктов выкроил время, чтобы встретиться с «Губернией».
– Алексей Алексеевич, вы в эфире «Эха Москвы» уже 28 лет. Власть меняется, а вы остаетесь на своем месте, причем на месте «горячем». В чем секрет?
– Наверное, помогает опыт работы школьным учителем. У меня разные ученики были. И в каждом классе были, к примеру, даже свои "Путины". Двадцать лет я был классным руководителем. Все не зря.
– «Эхо Москвы» называют своеобразным «оазисом свободы». Как удается держаться?
– А мы не держимся совсем – мы работаем. К нам приходят разные люди – и вполне себе «мракобесы», и либералы, и вполне себе радикалы. Потому что мы – зеркало нашего общества. И разные люди должны слушать в эфире разные мнения. Ничего нового мы не придумали, так должна работать профессиональная пресса. Мы организовали площадку и ее держим, мы даже не задумываемся о том, что «Эхо» – оазис свободы. Нет! Просто точно понимаем, что если есть такая точка зрения, допустим, на войну в Сирии, то должна быть и другая. Давайте журналисты их будут сравнивать, а слушатели выбирать то, что им ближе. Нет у нас задачи искусственно создать гетто свободы, нам это неинтересно.
– Алексей Алексеевич, с одной стороны, у «Эха Москвы» огромная аудитория, с другой стороны, создается впечатление, что большинство россиян политикой мало интересуются. Ваше мнение по этому поводу?
– Как не интересуются? Интересуются! Потом, что такое политика? Повышение пенсионного возраста – это политика? В общем – нет, а, оказывается – да. Я думаю, что на наш век хватит людей, которые интересуются политикой. А если говорить про демократию, то давайте заменим это слово другим словом – «конкуренция», что является двигателем всего. В политике это – демократия. Нам нужна конкуренция идей, проектов, интересов, потому что люди, избиратели, имеют разные интересы и разное понимание происходящего.
– В современной прессе нет ни идеологии, ни теории журналистики, каждая редакция вырабатывает свой кодекс, свои правила игры. Правильно ли это?
– Редакционная политика «Эха» с 90-го года не менялась. У нас есть профессиональный долг – информировать, просвещать, развлекать. Всё! И никаких других теорий нам не нужно. Мы вообще не очень понимаем, зачем нужна какая-то профессиональная позиция, если есть умения и навыки, а дальше каждая редакция по-своему решает, что им делать нужно или не нужно. Например, в редакции «Эха Москвы» журналистам запрещено быть членом любой партии и принимать участие в политических митингах, кроме митингов в защиту слова или своих коллег. Это абсолютно антиконституционное требование, и любой журналист, который пойдет с жалобой на меня в Конституционный суд, легко это требование устава опрокинет. Но пока я главный редактор, этого не произойдет. Почему? Ну не имеет права, и всё! Потому что журналист должен быть просто наблюдателем. Я всегда сравниваю нашу работу с работой хирурга. Тебе принесли раненого, нужно вынуть пулю, ты же не будешь спрашивать, сколько у него детей, какой он расы, каких политических взглядов? Нет, ваше личное отношение к работе не имеет отношения. То же самое и в журналистике: наша работа – разбираться с ситуацией, комментировать ее с разных сторон, чтобы не делать из наших слушателей идиотов, как будто есть единственная правда. Иными словами, все – за операционный стол!
– Вы приехали на медиафорум. Есть ли среди региональных СМИ те, кого можно отметить?
– У меня работает «робот-пылесос» по сбору новостей, я могу сказать, что есть некоторые региональные издания, которые мои сотрудники в обязательном порядке каждое утро просматривают. Скажем, в Санкт-Петербурге это проект www.fontanka.ru, на Урале это www.ura.ru, в Новосибирске – tayga.info. Есть еще блогеры, которые стали известными, и мы им доверяем, – это Варламов, Кашин. Со временем появятся и другие.
– Что чаще всего, на ваш взгляд, накладывает отпечаток на работу журналиста – цензура или самоцензура?
– Человек всегда сам ставит себе внутренние рамки по поводу того, что ему можно писать, а что – нет. Например, религиозный человек никогда не будет писать про что-то плохое, что случилось в его церкви, где он является прихожанином. Это первый круг самоцензуры! И с этим ничего поделать нельзя. Второй круг – это когда журналист думает, что вот эту тему лучше не трогать, иначе редакцию закроют. С этим я борюсь! Наказывать нельзя, но самоцензура страшнее цензуры. Последняя верифицирована, а самоцензура – нет! Это работа главного редактора, ежедневная рутинная вредная работа, за которую нам нужно давать молоко.
– А можно ли, по вашему мнению, "подвластное" издание сделать ярким и интересным, с минимальным количеством цензуры?
– Конечно! Я и стал таким редактором. Когда Владимир Путин избирался в первый раз в 2000 году, у нас состоялся длинный разговор. Я ему изложил свои взгляды и сказал так: «Если вас это, Владимир Владимирович, не устраивает, то я подпоясаюсь – и уйду в другую деревню». Он ответил: «Иди работай». Так и работаем уже 18 лет, но претензии президент высказывает единственному медиа в стране – радиостанции «Эхо Москвы». Как говорят мои друзья, Путин мой лучший рекламный агент. Самое главное – договориться на берегу, определить границы своих полномочий. И еще один момент: претензии должны высказываться мне, а не моим сотрудникам. Кроме того, очень важно быть честным в отношении не только своей аудитории, но и акционеров и спонсоров. Мы не торгуем лояльностью, мы продаем эфирное время. Мы можем предоставить акционеру хоть пять часов в день эфира, но если, например, у «Газпрома» есть проблемы, то мы будем их освещать. Акционеры имеют право меня уволить, но за многие годы совместной работы все уже знают, что от меня можно ждать.
– У вас бешеный ритм жизни. За счет чего «подзаряжаетесь»?
– Я относительно легко выдерживаю плотный график, потому что у меня замечательные помощницы. Они четко знают, что я могу, а что – нет. Это во-первых. Во-вторых, я не трачу много времени на сон. Научился спать в самолетах, могу сесть, закрыть глаза и открыть уже на посадке. Причем неважно, сколько лететь – два часа или восемь часов. Люблю читать и смотреть сериалы.
– В одном из интервью вы сказали, что иногда можете позволить себе закрыться на целый день в комнате и ни с кем не общаться.
– Да, один раз в неделю стараюсь сделать это, но не всегда получается. Но совсем от мира не отгородишься: на звонки ставлю переадресацию, а сообщения мне пишут, причем даже жена и сын. Берегут меня, не дергают звонками, хотя, конечно, пытаются накормить меня или развлечь. Но я отказываюсь, неблагодарный, – сплю или читаю.
– Что сейчас читаете?
– Сейчас у меня с собой книга Себастьяна Хаффнера «Некто Гитлер».
– Какой сериал смотрите?
– Я пропустил американский сериал «Родина», и мои друзья контрразведчики долго мне морочили голову на тему того, что его обязательно нужно посмотреть с точки зрения точности работы. Я уже посмотрел израильский телесериал Гидеона Раффа «Военнопленные», на котором основана «Родина». 19 сентября я лечу в США и уже предвкушаю, как во время полета буду смотреть «Родину». Думаю, за восемь часов полета в одну сторону серий шесть осилю. В США состоится сессия ассамблеи ООН, туда летит Лавров. Пять моих потенциальных серьезных собеседников дали согласие на интервью со мной, среди них – специальный представитель США по Украине Курт Волкер, постоянный представитель России при ООН и Совете Безопасности ООН Василий Небензя, председатель комитета Сената по международным отношениям Боб Коркер, американский политик, сенатор США от штата Мэриленд Бен Кардин. И мы отправили запросы с предложением сделать интервью нескольким известным людям в США, включая Дональда Трампа, который, конечно, не согласится, но пусть мое письмо лежит! Капля камень точит!
– А как получается так, что когда президент США прилетает в Россию, то интервью дает только «Эху Москвы»?
– Это абсолютно профессиональная работа. Я могу сказать, что мы президента Клинтона в свое время каждый раз, когда он собирался в Россию, и каждый раз, когда он встречался с Ельциным (а я работал в пуле журналистов Бориса Николаевича), просили об интервью. А все мне говорили: да все это ерунда, он никогда не согласится! Сработало на восьмой раз. Это большая тяжелая работа. С Обамой мне не удалось сделать интервью, но я не теряю надежды. Недавно опять отправили запрос на встречу уже с пенсионером Обамой. Просто нужно быть настойчивым. Я очень мобильный: если мне сейчас позвонят из любой точки мира и предложат сделать интервью с президентом, я сяду в самолет и полечу!
– То есть залог успеха – это ежедневный труд?
– Да, это банальный тяжелый труд.
– Какие у вас впечатления от нашего города?
– Я турист, какие у меня могут быть впечатления? Я видел Челябинск из окна автомобиля. Но люди приветливые, для меня это главное. Вообще, для меня город – это люди и музеи. В этот раз я не попал ни в один музей, хотя запланировал посещение трех. Не получилось, потому что возникла встреча с губернатором. Познакомились, посидели. У него было 15 минут времени, а проговорили все 50 минут. Как говорится, зацепились языками. Но пока только познакомились и договорились, что когда он сочтет нужным, то даст большое интервью. Я не тороплюсь.
– Но у вас есть интерес?
– У меня есть интерес. Я думаю над вопросами к губернатору, ведь они будут касаться не только Челябинской области. Я должен сделать такое интервью, чтобы ваш губернатор был интересен слушателям в Липецке, Благовещенске, Владивостоке и так далее. Это федеральная повестка дня, мне нужно подготовиться, иначе я буду выглядеть клоуном. Думал, что со студентами буду один раз встречаться, оказалось – нужно два. Сейчас поеду на встречу с ними, будут про город спрашивать – отвечу честно. И про то, что думаю про челябинский воздух, и про дороги.
Поделиться
поделиться:
