«Подводная лодка давлением сжата...»

Эти строки песни «Усталая подлодка» особо близка нашим землякам ветеранам–подводникам Виктору Григорьевичу Нишпоренко и Александру Николаевичу Малявкину. И еще объединяют их строки другой популярной песни  «В далеком тумане растаял Рыбачий...»\

«Подводная лодка давлением сжата...»

Эти строки песни «Усталая подлодка» особо близка нашим землякам ветеранам–подводникам Виктору Григорьевичу Нишпоренко и Александру Николаевичу Малявкину. И еще объединяют их строки другой популярной песни  «В далеком тумане растаял Рыбачий...»

Столкновение

...В конце семидесятых, тогдашний первый секретарь райкома КПСС Николай Петрович Абрамов получил разрешение надстроить третий этаж на здании и облагородить фасад. Средств однако выделили «не очень» и поэтому подсобными рабочими были мы, инструкторы отделов. И первым заданием было — разобрать металлические конструкции лесов и перевезти их к нашей стройке.

Конструкции эти, высотой в три этажа, были уже без настилов. Так, что ходить приходилось по трубам, держась за те, которые... и выколачивали кувалдочками. Ощущения еще те. И только Виктор двигался по ним, как по твердой земле. Пока мы разбирали по одной секции, он успевал одолеть две–три.

— Где ты так «навострился»?

— На флоте. Когда лодка в доке на ремонте стояла, по таким же лесам прыгали.

В тот раз он больше ничего не сказал. И вот спустя тридцать лет мы вернулись к тому разговору, поскольку «теперь–то уже можно рассказать, все сроки подписания о неразглашении закончились».

Службу В. Г. Нишпоренко нес на Тихоокеанском флоте. После окончания «учебки» в звании старшего матроса был зачислен в команду электриков АПЛ К–108 645–го проекта. Базой был тот самый «песенный» Рыбачий, на Камчатке.

— Вообще–то на Базе (для моряков это слово всегда с большой буквы) мы подолгу не бывали. В основном, в море — либо боевое дежурство, либо учения. 22 апреля 1970 г (в день 100–летия рождения В. И. Ленина) произвели пуск двух из восьми, что стояли на лодке. Обе — в «экран», т. е. в радиусе 100 м. от центра заданного квадрата. А что такое сто метров для ядерной боеголовки, которая «накрывает» десятки квадратных километров?..

За ту стрельбу офицеры получили ордена и дополнительные звездочки, а я — медаль «За воинскую доблесть...», звание главстаршины и был назначен командиром отделения электриков носовых отсеков.

Как я говорил, точность ракет была очень высокой, но... старт был надводным, да еще десять минут — время подлета — их надо было «вести», а за это время нас много раз бы потопили. Но за время боевых дежурств, когда по 38 суток к ряду были под водой, потом подвсплытие, «глоток» воздуха, связь и снова — «нырок», никаких происшествий не было. Хотя «пасли» мы флагмана американского тихоокеанского флота, авианосец «Энтерпрайз», который стерегли дай Бог. А вот на учениях всякое случалось — и пожары, и протечки...

Но самое страшное произошло через день после тех самых удачных пусков, 24 апреля.

Лодка под водой возвращалась на Базу, когда акустики услышали шум винтов сближающейся с нами американской подлодки, из тех, что были в охранении «Энтерпрайза» (у каждой лодки, как и у человека, свой «голос», и хороший акустик легко узнает его). Узнали и они нас и начали «отжимать» в нейтральные воды. Наверное, наша К–108 изрядно помотала им нервы, вот и решили попортить их нам, поскольку их корабль по классу «охотников за подлодками» имел преимущество в скорости, маневренности и торпедном вооружении. Но то ли переоценили они свои возможности, то ли еще что, но на встречных курсах наша лодка задним стабилизатором снесла им рубку. Американцы сразу «увалили» в сторону своей базы, в Японию, а мы, потеряв стабилизатор, с поврежденными рулями глубины, с пятнадцатиметровым разрывом внешнего корпуса, «потелепали» на свою. Там мы простояли в ремонте полгода. Там–то и пришлось мне «попрыгать» по строительным лесам.

— Ну а что с «супротивником», не затонул?

— Какой там, через две недели уже снова акустики наших лодок пеленговали его в море...

— А если бы на вашей лодке рубку снесли?..

— Тогда бы мы сейчас не разговаривали. Понимаешь, во время боевых дежурств все, как положено, а во время учений... Мы шли с незадраенным нижним рубочным люком, отсеки не были загерметизированы для удобства и быстроты передвижения... В общем, и в те времена «бардака» и показухи было не мало. Но когда шли на боевое дежурство — все послабления в сторону. А на них мы проводили, как минимум, треть своего времени.